- Потому что не могу не любить! Штудирую книжку по оперной драматургии ХХ века: мать моя женщина, кто все эти люди? и когда я про них успею рассказать ( а еще говорят, я слишком быстро продвигаюсь)?
Но зато я наконец поняла, почему не люблю Пуччини.
Пуччини идеально воплощает тот тип оперного спектакля, который мне кажется идеальным... казался, пока я не подписалась сочинить про это 100 страниц и не начала сомневаться...
Допустим,"концерт в костюмах" - это плохо, да оперу ХХ века в концертном исполнении и не представишь; с другой стороны, опера XIX века убийственно "антитеатральна": парадоксальным образом, и та, и другая вопиет о хорошей постановке: а Пуччини - он ровно посередине, как в бермудском треугольнике (если взять за третью сторону бельканто).
Традиционное оперное либретто написано на скорую руку, глупо и предсказемо. И в этом есть рациональное зерно: вспомним, что опера рождается из античной трагедии - пьесы на сюжет, давно занкомый что древним грекам, что ренессансным интеллектуалам. Дальше, аудиотрия сменилась, но принцип остался прежним: даже лучшие оперы Верди в основе своей - банальнейшая мелодрама: которую можно поставить более или менее "красиво" - не более того. И правильно, потому что человеку, пришедшему в театр СЛУШАТЬ оперу Верди, некогда разбираться в сюжетных, а тем более психологических тонкостях!
Ранние веристы, привнеся в оперу "свежий" сюжет, по сути сделали первую серьезную ошибку, которой никто не заметил, потому что их "не жалко": единственную знакомую мне арию Масканьи я стабильно опознаю только по словам, и когда начинают на чем свет стоит ругать Леонкавалло, не знаю, что ответить: потому что, по нескольку страниц уверенно разоряясь на постановочные идеи, оперу "Паяцы" , прослушав ее раза два или три (в т.ч. в аудиозаписи!) , по музыке я не помню вообще. И не даром заплеванные меломаними "Паяцы" без труда удержались на подмостках: потому что там непочатый край работы яркому актеру и параллельно сформировавшемуся типу режиссера, который в ХХ веке ломанулся в оперу с наработанными в драме принципами.
Пуччини сделал то же самое, не дожидаясь режиссера: и, по сути, сделал шаг за пределы оперной эстетки... а потом властно потянул эту эстетику за собой.
Не будем копаться в музыкальном новаторстве Пуччини: примечательно именно то, что оно совершенно не при чем. Заслуга - и провинность - Пуччини перед театром вовсе не в том, что он изобрел для этих "свежих" сюжетов новое музыкальное выражение. Сути вещей это не меняет: опера Пуччини - для примадонны и тенора, с выходами на авансцену и вокальным трюкачеством; опера Пуччини - по прежнему чарующая своей музыкой сопливейшая мелодрама: но мелодрама, сошедшая с театральной сцены.
Нет, конечно не Пуччини первый додумался обратить свой взор на "качественную" драму: но даже лучший из застрявших в опере писателей-романтиков - Гюго, писавший свои драмы для бульвара, - именно про то, про что кажется на первый взгляд; Сарду и Мюрже, которых обессмертил Пуччини, с Гюго и вовсе рядом не стояли: но Пуччини обессмертил не текст, Пуччини обессмертил образ.
Автор штудируемой мною книги утверждает, что все зазвучавшие под его пером пьесы Пуччини ВИДЕЛ на сцене - на французском, которого почти не знал; проверить это будет затруднительно, но факт: драматургия опер Пуччини шире их текста! Герои Пуччини виртуозно поют о холодных ручках и черных глазах, но при этом живут - непритворно, мучительно и ярко!!!
НЕ играть Пуччини - свести все к слезливым откровениям - значит безжалостно опошлить и уничтожить; ИГРАТЬ - прав был Лафонтен: "коль очарован взор, едва внимает ухо"; и прийти 2 раза - тоже не вариант: потому что во второй раз, в четвертый или в сотый, не смотреть, как играют Поликанин, Муравицкий, Гобби и Тезье (гм, все-таки предется сочинить про него пост), я НЕ МОГУ; а позволить кому-то, кто не играет, низвести созданное ими до сопливой песенки - тем более.