"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Нет, так реально нельзя: целый день, почти по системе Станиславского, пыталась сделать чужие представления своими: настрадала 2 страницы (т.е. всего их на данный момент 4 - из 60-ти). А потом решила быстренько записать одну не относящуюся к делу мыслишку и выдала страницу за 15 минут просто по инерции: потому что "искренне". Если у меня не будет нормального материала для анализа, я не знаю, как я буду выкручиваться...
UPD: 5 страниц. Мой мозг завис где-то между "писать я больше не могу" и "больше-то делать все равно нечего"...
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
До меня вдруг дошло: проблема вовсе не в том, что Милош Форман не уважает авторский замысел в экранизируемых им сюжетах; и не в том, что я не уважаю его режиссерское право самовыражаться на чужой лошади. Дело в том, что, по крайней мере в американской части своего творчества, Милош Форман - стопроцентный конформист. Не только "Кукушка", но и "Опасные связи", и даже "Волосы" (где его "альтернативный" финал, соглашусь, интереснее оригинального), даже внешне провокационный "Ларри Флинт" в исполнении Формана твердят об одном: будешь вести себя как положено - и все будет хорошо: в худшем случае, красиво умрешь, оставив потомство; будешь выпендриваться, хотя бы из самых высоких побуждений, - сдохнешь в нищете и безвестности, возможно даже с поджаренными мозгами: в лучшем случае, станешься на всю жизнь persona non-grata...
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Непатриотично, конечно, на редкость, но (ладно Оскар, его я тоже не люблю) по сравнению с «Золотым Глобусом», «Золотая маска» - редкостный тухляк. Этот полупустой зал, эти бесконечные большие шишки, этот экран, на котором пишут с ошибками, и диктор, который тоже с ошибками (с другими, правда) с него читает, эти убогие шаблонные благодарности, плохо наигранный или еще более нелепый искренний истерический восторг получающих награды и дебилоидные шуточки тех, кто получает ее за кого-то другого, и неубедительные попытки тех и других продемонстрировать отсутствующую у них способность пробежать - в целях экономии эфирного времени? – не такой уж маленький зал театра Станиславского – Немировича-Данченко и одним махом взобраться на сцену, не запыхавшись.… и начинаешь понимать, что без того вшивого саспенса, который нагнетают фразы типа “And the Golden Globe goes to…”подобные мероприятия и вовсе смысла не имеют… хоть бы в прямом эфире показывали, а то выходит какой-то тоскливо-стерильный официоз… Да еще Певцова угораздило петь «Куплеты Мефистофеля»… я так надеялась, что ему хватит совести остановиться после первого куплета… но он не пощадил сидящих в зале номинантов от музыкального театра, обладающих, в отличие от него, музыкальным слухом. Единственным живым моментом это действо (что, в сущности, радует) обязано моему любимому театру: у Хиблы Герзмавы все же талант разрушать каноны торжественных церемоний (Агади, скотина, ухватил-таки «Маску» за спектакль, который я так хотела посмотреть! Но мама мия, вот никогда не думала, что он разговаоривает с ТАКИМ акцентом!!! А самое ужасное, его «Маска», похоже, единственная, которой я радуюсь…).
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
... и еще более парадоксально, непроходящая, пожалуй, даже излишняя популярность "Полета над гнездом кукушки" объясняется тем, что насквозь гротескный, условный, и вообще, совсем не про то аs it is, в конечном итоге, если хоть раз в жизни вы не стали спорить с преподавателем, потому что этого тупого идиота все равно не переубедишь, только пару схлопочешь - эта книга про вас...
Черт побери, о чем я думаю???
Концепция, проблематика, и вообще композиция моего диплома рассыпается на глазах. Начинает казаться, что я его никогда не напишу. И, учитывая, что второй день I can't get as far as создать файл, я даже не особо преувеличиваю...
UPD: круто, блин! За весь день я написала целых полторы страницы, и то по прининципу "примерно так, а потом выправлю". Not to mention, что жить с поцарапанными очками, оказывается, значительно тяжелее, чем я думала...
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Чем все закончилось...а еще, убирая (что, учитывая почти полное отсутствие текста, неизбежно) Вождя на периферию, любой автор инсценировки ставит самого себя в тупик тогда неразрешимым вопросом: а почему СПАСТИСЬ (не пойти до конца, а именно выйти победителем) может только Вождь? А потому, что, да, его вырвали из его мира: но ЕГО мир, тот самый, с водопадами, форелью и машинами-убийцами, СУЩЕСТВУЕТ - ему ЕСТЬ КУДА БЕЖАТЬ!!! В отличие от всех остальных, в т.ч. ( и самое главное) от МакМерфи! Суть финала (в этом, наверное, самый непростительный ляп Формана), разумеется, вовсе не в том, что МакМерфи не успел сбежать: он не захотел! Бежать из психушки почти не опасно (самовольщиков даже не ищут), но сбежать из психушки - значило бы сделать ШАГ. Но этот шаг уже сделан: психи спланировали побег МакМерфи - для него, а не для себя. Теперь они могут сделать это САМИ: МакМерфи этого и добивался, и уже видел, что все к тому идет, когда не помог никому на рыбалке... Вечеринка - это прорыв. "Как раньше" - уже не будет: дальше - или смерть, или сжигать мосты. Сэлфит будет принимать лекарство, Билли изберет способ самоубийства, после которого не выживают, Хардинг "выйдет через парадную дверь", Вождь пока останется "за главного". МакМерфи показал дорогу - дальше они дойдут. МакМерфи больше некого вести за собой - и источник его силы иссякает... И все же МакМерфи - этакий Сирано де Бержерак XХ века - до последней минуты бьется, в лице никому уже не страшной сестры Рэтчед, со всем тем, что ему ненавистно в этом мире, вколачивая своей смертью последний гвоздь в ЕЕ гроб. В битве за вечность проигрывает выживший: ведь "чтобы воскреснуть, надо умереть".
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Опасность самой идеи интерпретации "Полета над гнездом кукушки" уже в том, что при приведении романа в какую бы то ни было драматичесмкую форму неизбежно теряется, во-первых, субъективность восприятия, снимающая многочисленные"но" в поведении героев за счет их, в глазах рассказчика, принадлежности к определенному "лагерю"... ...А во-вторых, теряется нарисованный воображением Вождя эпически-прекрасный мир с монстрами, великанами, машинами-людоедами и могуществом нетронутой природы...
Но все же Форман, как водится, и вовсе умудрился экранизировать не автора, а себя. Перестаю удивляться, что при первом просмотре фильм меня не впечатлил: при втором - разочаровал начисто. Даже не знаю, есть ли в этом скомканном примерном пересказе (где-то так я себе представляла сюжет после прочтения по диагонали) хоть что-нибудь хорошее... ну, кроме улыбки Николсона))).
В общем, я всецело поддерживаю Кена Кизи в его принципиальном нежелании знакомиться с этим... эгм... опусом!
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Только кровь павших в бою делает клочок земли Родиной. К.Чапек
«…Солнце близится к притину, Слышно веянье конца, Но отрадно будет Сыну В Доме Нежного Отца.
Не томит, не мучит выбор, Что пленительней чудес?! И идут пастух и рыбарь За искателем небес". Н.Гумилев
K.Kesey, "One flew over the cuckoo's nest" K.Kesey, "One flew over the cuckoo's nest" Короче говоря, моему научному руководителю сказочно повезло, что в процессе чтения на работе из-под полы я уловила лишь общий сюжет, а не общий смысл романа Кизи. Иначе хрен бы я перестала возиться со своим мессианистическим мифом. Может быть, конечно, это у меня от трехлетних экзерсисов с евангельскими интер-ТРЕпациями… но все же никто меня не убедит, что не оттуда явились все эти готовые повести за собой «не знаю куда, лишь бы подальше отсюда»: источник обаяния МАкМерфи именно в этом. Но все-таки суть его в другом. Он – родной брат такого же рыжего сержанта Элайаса из фильма Оливера Стоуна. Если бы кто-нибудь догадался произвести в сержанты самого МакМерфи, он сделал бы блестящую карьеру; потому что – здесь существенный нюанс – он не прирожденный лидер, но он рожден командовать: ему наплевать почему, но он точно знает как; он понятия не имеет, ради чего, но очень хорошо понимает, во имя чего. Таких, как Хардинг и Билли Биббит, выбивает из колеи давление общества. Таких, как МакМерфи, выбивают из колеи такие, как Хардинг и Билли Биббит. Для тех и других быть выбитым из колеи означает, прежде всего, заметить, что эта колея вообще есть: для первых – осознать свою «кроличью» роль в обществе; для вторых – осознать свое «священное» предназначение в жизни таких вот «кроликов». Если сестра Рэтчед черпает силу в слабости окружающих, то МакМерфи обретает силу, делая других сильнее. Понятно, что не высокими моральными качествами объясняется его преданность своей «команде»: просто по-другому ему не выжить - он умеет увлечь за собой, но ему самому некуда пойти; МакМерфи – организующее начало на службе у хаоса. И, на первый взгляд парадоксально, но в сущности логично, плата за завершение его миссии – его жизнь: он сыграл свою роль – расставил все по местам! И не от коварства сестры Рэтчед умирает Билли, а оттого, что одна ночь любви не могла спасти его от стервы-матери: могла лишь подарить напоследок частичку счастья. Не исцеленным, пусть и с высоко поднятой головой, возвращается Хардинг к бесконечным изматывающим баталиям скрытого гомосексуалиста с озверевшей от недостатка внимания женой: обратно в мир его гонит то же самое, что прежде заставляло скрываться от мира в психиатрической лечебнице – страх и стыд; он по-прежнему будет трястись и лгать, но не подлец же он, в самом деле, чтобы снова спрятаться в норку, когда за то, чтобы вытащить его оттуда, заплачено жизнью хорошего человека. И Вождю нужно было своими руками покончить с придуманным героем, чтобы наконец стать своим собственным идеалом и вернуться в свой собственный мир. Трагедия в «Полете…» почти античного масштаба: остервенело крутя рычаг в противоположную сторону, мы лишь заводим неумолимый механизм «адской машины»…
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
"Пеллеас и Мелизанда" (Золотая маска)Настроение, ввиду очередной некстати нагрянувшей смены приоритетов, у меня и так не фонтан, а тут еще, мало того, что аншлаги бывают только когда у меня билета нет, так полупустые залы на спектаклях, где их не должно бы быть, тоже случаются исключительно когда билетов у меня больше чем нужно: так что не утверждаю, что это объективно, но, тем не менее... В следующий раз, сервируйте мне, пожалуйста, отдельно – текст, музыку и декорации. Как вариант: 1) выгнать на фиг актеров; 2) заснять пустые декорации - на черно-белую пленку с высокой светочувствительностью – дабы раздать после спектакля на память; 3) убрать на фиг декорации; 4) позвать обратно актеров и попросить их спокойно (спокойно!!!) встать и спеть свою «вокальную строчку», по возможности не вникая, о чем там речь; ах да, и отключить эти проклятые субтитры – чтобы в принципе не возникало вопросов, что же такое все-таки происходит в пьесе и, самое главное, на сцене… Потому что а) Клоду Дебюсси следовало бы прислушиваться к собственным словам - «опера была бы вполне сносной, если бы в ней еще не пели так много»: при неизменно потрясающей музыке, вокальные партии впечатляют лишь иногда, в остальное время, по причине стремления к сохранению в неприкосновенности текста Метерлинка, оставляя ощущение немилосердного перебора с речитативами; б) режиссеры, по крайней мере оперные, делятся на режиссеров-актеров, режиссеров-дирижеров, и режиссеров-художников; последние всегда казались мне наименее рискованным вариантом – пока речь шла о режиссерах, пришедших из художников-сценографов, «сверхзадача» которых – сделать каждый элемент спектакля составной частью красивой картинки; но режиссер, являющийся по совместительству художником по СВЕТУ, увлеченно «раскрашивает» лучами прожекторов загромождающие сцену сложные металлические конструкции, ваяя из них воистину феерическое зрелище, но начисто забывая при этом, что ничто так не опасно для нарочито «неживого» геометрического конструктивизма, как живой актер, которому тогда, по крайней мере, нужна жесткая пластическая партитура (любопытно, что актеры в итоге режиссерского внимания не дождались даже в сцене последнего свидания, где им по тексту Метерлинка тоже положено отбрасывать тени): не знаю, что в результате хуже - беспомощная «балетность» абсолютного большинства персонажей, так, вслед за режиссером, и не понявших, что же они тут делают, или броско-натуралистично бьющийся (под конец – в самом прямом смысле слова) от ревности в конвульсиях Голо, который, обнаружив в своей роли отчетливое «внешнее действие», на радостях решил, что «второго плана» у него нет и не надо; в) зато (несомненное достоинство, вышедшее боком) у этого Голо (Ф. Ле Ру)* великолепная дикция: остальные персонажи вполне позволяли абстрагироваться от происходящего и мирно наслаждаться хорошим исполнением хорошей музыки, но текст Голо неизменно достигал моего слуха, возвращая на сцену к назойливым и неразрешимым вопросам: на кой было играть первую сцену 2 раза, какого хрена в качестве волос Мелизанды Пеллеас старательно обнимает рыжую мочалку, не пристегнутую к Мелизанде даже символически, какой, кроме фрейдистского, смысл в маленьком Иньольде, тыкающем ножичком куколку, пока его папа скачет вокруг жены с мечом, и вообще, почему на сцене постоянно столько лишнего народу?
В общем, посмотрев на проблему символистской драматургии под каким-то очень странным углом, месье О. Пи (ну а я что могу сделать?), вместо того, чтобы предложить более или менее убедительную трактовку, предлагает зрителю придумать собственную, и потом еще вписать в нее то, что сверх того нагородил лично он. Спектакль немилосердно сложен в самом плохом смысле: из зала не выносишь (я, по крайней мере, не вынесла) ничего, кроме почти физической усталости… ____________________ *говорят, крупнейший интерпретатор Дебюсси; учитывая, что опера у Дебюсси всего одна, звучит почти как издевательство…
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
слушаю Холлидэя, читаю Кизи (а Хардинг, оказывается, и по книжке красавец, правы башкиры!), шляюсь по гостям с двумя косичками, того гляди, рваные джинсы расчехлю...
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Башкирский Государственный Академический Театр Драмы (Золотая маска)(Башкирский Государственный Академический Театр Драмы (Золотая маска)) ...кажется, пока последняя и не то чтобы наименее спорная, но наиболее впечатлившая меня лично. Быть может, потому, что сомнения в адекватности интерпретации остались в пределах текста, который в данном случае для меня "умер". С каждым разом все больше подсаживаюсь на идею спектакля на "чужом языке". Фиг с ним, что "мысль изреченная есть ложь", но слово по сути своей есть самый злостный театральный штамп; а когда текст перестает быть носителем смысла, получаешь возможность сосредоточиться на подлинной театральности. Ведь слово в театре не предмет, а лишь одно из средств изображения, и что это за театр, который, будучи лишенным его, уже ни на что не годен? Я к тому, что переводчик не взяла принципиально - и не пожалела. При несовпадении инсценировки с теми двумя, что мне уже приходилось видеть, в каком конкретно эпизоде романа мы находимся, сомнений у меня не возникало (хотя после беглого ознакомления на работе, которое и чтением-то не назовешь, я его так нормально и не прочитала). И все же мне показалось, что пространство спектакля получилось слишком ровным, непрерывным: при наличии формальной отбивки эпизодов глюками Вождя (хм, неужели в башкирском языке нет слова «вождь»?), реального перехода из одного состояния в другое было практически незаметно. А выстрел отличается от имитирующего его хлопка в ладоши именно тем, что выстрел не может возникнуть из ничего… Кхе-кхе… предвидя выпады любителей цепляться к словам, перевожу на человеческий: эмоциональный срыв - он потому и срыв, что перед ним должен быть подъем. А у меня такое впечатление, что «припадки» Хардинга, Чесвика и Билли, равно как вспышки ярости МакМерфи, ознаменовывались исключительно внезапным резким увеличением громкости голоса, возможно, подготовленной текстом, но, как мы выяснили… В случае с Хардингом, впрочем, это даже логично. Насколько я понимаю, у сестры Рэтчед нет необходимости унижать Хардинга для пока еще никак не проявившего себя МакМерфи; наверняка, подобные сцены во время групповой терапии происходят не впервые, и давно стали привычно неприятным моментом, который просто надо поскорее пережить (тем более что в версии театра Хардинг и вовсе сам вызывается предстать перед «судом»); вполне возможно, что в конечном итоге до истерики Хардинга доводит все-таки не сестра, а МакМерфи со своими «сельскохозяйственными метафорами»… но это точно надо проверять по тексту. И все-таки (наряду с выраженным постепенно ослабевающим сопротивлением психов влиянию МакМерфи и активным участием в финале всех, а не только Вождя) этот Хардинг был самой эффектной неожиданностью постановки, в кои-то веки представ реальным «клиническим» параноиком, а не этаким благообразным идеологом психической неполноценности: сказать, что таким образом он «вытащил» всю линию «психов», было бы преувеличением, но все же его роль, по крайней мере, с точки зрения внешней характерности, была и проработана, и отработана на протяжении всего спектакля; в упомянутой же первой сцене с МакМерфи мне самой делалось не по себе, и впервые становилось понятно, почему быть психом – плохо. И за этого Хардинга (ради такого дела даже воспроизведу, «Алмас Амиров») я им готова простить и недостаток буйной экспрессии, и подозрительно напоминающие, чтобы не сказать, подозрительно повторяющие ленкомовские декорации, и подозрительно аукнувшуюся лейтмотиву спектакля «Луны» одинокую, правда, фишку с превращением шапки МакМерфи в переходное знамя. Буду даже болеть, чтоб ему (актеру, в смысле) «Маску» дали))))
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Фельзенштайн - тоже соплежуй. Тем более что, если бы он хотя бы из любопытства почитал Станиславского, то знал бы, что все то, что он с увлечением по нескольку раз пережевывает на протяжении 800 страниц, до него уже было сказано, и тоже не один раз.
Хотя, строго говоря, он больше похож на Немировича...
@музыка:
"Halte-lа! Qui va lа? Dragon d'Alcalaаа!.." - до защиты теперь не отвяжется, что ли???
"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Наткнулась на книголюбское сообщество. Наиболее активно обсуждаемые книги четко подразделяются на 2 категории: 1 (их меньшинство) - которые я лучше бы не читала; 2 (абсолютное большинство) - о которых я даже не слышала.
В лучшем случае, я отстала от жизни; в худшем - нужно все-таки изредка пересматривать свои литературные вкусы...